Избранное
9 июля 2025 года стал историческим днем в модной хронологии: бельгийский дизайнер Гленн Мартенс дебютировал как креативный директор Maison Margiela, представив первую коллекцию Artisanal сезона Осень/Зима 2025–2026. Его шоу, состоявшееся в культурном центре Le Centquatre-Paris, в подземном пространстве многоуровневого зала, ознаменовало новое завершение эпохи Джона Гальяно и начало смелого переосмысления наследия основателя дома, Мартина Маржелы. Это событие было отмечено как триумфальный переход от театральной драматичности предыдущего директора к новой, более глубокозначимой и концептуальной элегантности.
Maison Margiela — французский дом высокой моды, основанный в 1988 году дизайнером Мартином Маржелой. Его первые показы, начиная с весны-лето 1989 года, проходили в формате арт-инсталляций и давали зрителю возможность воспринимать одежду вне контекста ярких шоу. Маржела сознательно избегал публичности и интервью, предпочитая контактировать с прессой через факс как коллектив «мы», что породило мистику и акцентировало внимание на одежде, а не на личности дизайнера — его сравнивали с Гретой Гарбо мира моды. Позже, в 2014 году, пост креативного директора занял Джон Гальяно, подарив бренду театрализованный блеск и коммерческий успех, а затем уступил место Мартенсу в январе 2025-го.
Контекст и значение дебютного показа
Гленн Мартенс, родившийся в 1983 году в Брюгге (Бельгия), набрал солидный опыт в Jean Paul Gaultier, собственном бренде, в Y/Project и одновременно с этим выполнял роль креативного директора Diesel с 2020 года. В январе 2025 года он официально сменил Джона Гальяно в Maison Margiela — став третьим по счету креативным руководителем, что стало знаковым историческим переломом для модного дома.
Шоу прошло в рамках Парижской Недели Высокой Моды (Haute Couture Week) с 7 по 10 июля 2025 года, но именно вечер 9 июля стал кульминацией: коллекция Artisanal, в традиции уникальной линии «0» — по нумерационной системе бренда — была воплощена в приглушённой атмосфере залов Le Centquatre, оформленных шестью «помпезными» комнатами с бумажными коллажами, стирающими грань между искусством и архитектурой. Образы отличались драматическим противопоставлением — маски из металла, кристаллов и кружева, силуэты с контрастом металлических объемов и органзы, напоминающей расплавленную бронзу, а также ткани с отсылками к 16-17 векам и архитектуре Фландрии, с деликатным налетом готического величия.
Архивы, маски и современная деконструкция
Мартенс вдохнул в коллекцию дух наследия дома: модели с лицами, закрытыми масками, — дань знаменитой анонимности Маржелы и его дебютного показа сезона Весна/Лето 1989 года — стали символом отношения к одежде как к объекту, а не к персоне дизайнера. Материалы — переработанные вещи из секонд-хендов, старые украшения, металлолом — отреставрированные до шикарного звучания, продолжили традицию «found-object couture» и подчёркивали устойчивость и экологический аспект создания haute couture. Мартенс сам признавал, что обращается к тем же архивам, которые «были уже истощены», и тем не менее сумел вернуть им новую жизнь с элегантной иронией.
Реакция индустрии была мощной: критики назвали показ эмоционально насыщенным и оригинальным, слиянием прошлого и актуального настроения — меланхолии, бунта и освобождения. Заметными стали образы с корсетами, «жидким золотом», масками и слоями градиентного шифона в духе пост-апокалипсиса. Среди первых отзывов — признание от таких авторитетов, как Карин Ройтфельд и Дэвид Мартин, а также эмоциональное признание Билли Коргана, чья песня «Disarm» стала саундтреком этого вечера и глубоко тронула его самого. Корган отметил, что хотел бы носить эти наряды, и выразил интерес к будущему творческому сотрудничеству.
Наследие и перспектива нового направления
Дебют Мартенса — это не просто шоу, а декларация нового восприятия того, что может означать роскошь. Он отказался от опулентности в пользу концептуальной роскоши, где деконструкция и реминисценции объединены с мастерством ручной работы (от французского «artisan» — ремесленник). Он подчеркнул связь с Фландрией — родиной как его, так и Мартина Маржелы — и сделал роскошь не только визуальной, но и смысловой: через символы, материалы и контекст, превращая моду в выразительный культурный код.
Это начало новой главы для Maison Margiela — с уважением к архетипам дома и воплощением смелой идеи, что haute couture может быть и интеллектуальной, и выразительной, и устойчивой. Как выразился один рецензент: «С возвращением моды, как мы её любим» — благодаря мужеству Мартенса сочетать архив с пророческим взглядом вперёд.
